ДОБЫВАНИЕ ПРАВДЫ В КРАСКАХ

Перелистывая газету «Новости» за 1904 год в поисках статей Верещагина, натыкаешься на небольшой листок «прибавления» к газете от 27 января. На нем крупным шрифтом напечатана «всеподданнейшая телеграмма» генерал-адмирала Алексеева о неожиданном ночном нападении японских миноносцев на внеш­ний рейд Порт-Артура. На следующий день в таком же «при­бавлении» появились начальные слова «манифеста»: «Божиею поспешествующею милостива мы, Николай Вторый», далее сле­дует полное перечисление бесчисленных царских титулов и, на­конец, почти в самом конце всплывает зловещая фраза: «Мы тотчас же повелели вооруженною силою ответить на вызов Япо­нии...»

26 февраля 1904 года Верещагин закончил свое письмо В. А. Киркору словами: «Прощайте! Надеюсь, до свидания». Он не верил в победу, но считал себя обязанным, несмотря на свои 62 года, быть на посту. Он уехал на театр военных дей­ствий.

Письма его из Порт-Артура невеселы и полны забот о семье. О себе он пишет скупо. Там же, в Порт-Артуре, на набережной возле невысоких штабных домиков, окруженных морскими ка­раулами, он встретил адмирала С. О. Макарова, с которым был знаком еще по русско-турецкой войне. Коренастый, пышнобородый адмирал широко шагал по набережной, сдвинув фураж­ку на затылок. В конце марта в этих местах уже весна. Снег таял на сопках Ляодуна.

—   Что же вы не заходите? — проговорил Макаров, энергич­но сотрясая руку Верещагина.

—   Я зайду.

—   Где вы сегодня завтракаете?

—   Нигде особенно...

—   Так приходите сегодня же, а потом вместе на рейд, то­пить судно — загораживать японцам ход. Придете?

Верещагин пришел, и с тех пор его ежедневно видели рядом с Макаровым. Адмирал держал свой флаг сначала на крейсере «Аскольд», но, уступая флотским консерваторам, перешел на броненосец «Петропавловск».

31 марта «Петропавловск» вернулся из похода и дал сигнал миноносцам входить во внутреннюю гавань Порт-Артура, как вдруг... Предоставим слово В. В. Стасову: «Почти последние слова его последного письма были: «Мое ожидание бомбарди­ровки и боя не выгорело — авось, будет еще впереди!» Это «авось» никогда не осуществилось. 31 марта 1904 года Верещагин погиб на броненосце «Петропавловск», взорванном япон­скою миною. В последние минуты он стоял на мостике и зари­совывал что-то в записную книжку для будущих картин. Все пошло прахом». Свидетели этого чудовищного взрыва подтвер­дили, что «все пошло прахом» в течение двух минут. Погибло 640 человек.

Газета «Санкт-Петербургские ведомости» так описывала эту катастрофу: «Возвращаясь к Артуру, броненосец сбавил ход и под Золотой Горой казалось, что собирается отдавать якорь.

Вдруг на носу «Петропавловска» показался клуб дыма. За­тем последовали страшные взрывы. Броненосец зарылся в воду носом, и в течение нескольких мгновений над водой оставалась только объятая огнем корма корабля, принявшего почти верти­кальное положение.