КАПИТАН «ДИАНЫ»

Шлюп «Диана» под командованием флота капитан-лейте­нанта Головнина вышел из Петропавловской гавани 25 апреля 1811 года и в июне держал путь вдоль Курильской цеди. В дымке вставали высокие черные сопки. Когда дымка рассеи­валась, видно было, как над сопками плывут облака, освещен­ные снизу оранжевым отсветом. Несся неумолкающий, далекий гул прибоя или, может быть, извержения.

При хорошем ветре, идя курсом бейдевинд, «Диана» стреми­лась к югу. Головнину приказано было «описать точнейшим образом» Южные Курильские острова, Шантарские острова и Татарский берег от сев. широты 53° 38' до Охотска». Цель путе­шествия была чисто географическая.

«Я не хотел,— пишет Головнин,— иметь с японцами ника­кого сношения, ни свидания. Намерение мое было плавать подле берегов тех островов, которые они занимают, не поднимая ни­какого флага, дабы не произвести страха и сомнения в подозри­тельных японцах».

Положение Головнина сильно затруднялось делом, о кото­ром он имел смутное представление,— «делом Хвостова».

«Дело» это было сложное. Чтобы его понять, надо обра­титься к истории Японии. Начиная с XVII века этой страной управляла династия военно-феодальных диктаторов из дома Токугава. Император в Японии был чисто номинальной фигурой и жил затворником в своем тщательно охраняемом дворце в Киото.

Токугавские диктаторы-сёгуны наглухо замкнули ворота Японии для всех иностранцев. По указам сегунов, любой ино­земец, попавший в Японию без особого разрешения, попадал в тюрьму и даже мог быть казнен. Япония токугавских времен не имела никаких сношений с заграницей. Японским купцам не разрешалось посылать корабли в чужие края, и даже случайно побывавшие за границей подданные сегуна подлежали на ро­дине пожизненному тюремному заключению. На всех границах Японии шла тщательная слежка за тем, чтобы ничто иностран­ное не просочилось за стены изолированной и скованной воен­но-полицейским режимом страны.

Руководящие деятели Российско-американской компании, озабоченные снабжением русских поселений на Тихом океане, давно уже смотрели на Японию как на одного из ближайших поставщиков продуктов. Они знали, что в Японии существует многочисленное купечество, которое хотело и могло бы торго­вать с русскими, если бы не бесчисленные запрещения сегунов. Поэтому компания пыталась прорвать японскую заградитель­ную систему.

В 1803 году русский посол Резанов посетил Японию с пред­ложением завести торговые отношения, но встретил решитель­ный отказ. Заправилы Российско-американской компании счи­тали, что Курильские острова, открытые русским мореходом Атласовым еще в 1697 году и неоднократно посещаемые рус­скими экспедициями, не могут оставаться за глухой стеной японской изоляции, тем более что ;в 1745 году они были нане­сены на «Генеральную карту Российской империи».

Командир брига Российско-американской компании Хвостов и его помощник Давыдов в 1807 году прошли вдоль южных островов Курильской цепи.

Впоследствии руководители компании объявили, что ника­кого постоянного японского населения на Курильских островах не обнаружили, что из японцев там жили только пришлые ры­баки-сезонники, а также военные и чиновники и что эти острова в руках сёгунского правительства имеют чисто военное значе­ние. Так или иначе действия Хвостова в Петербурге не были одобрены, а сам Хвостов был в виде наказания лишен наград и отправлен на театр военных действий в Финляндию. Но то, что для правительства Александра I было пустяком, возбудило в феодальной Японии величайшую панику.

Правительство сегуна начало лихорадочно укреплять север страны, боясь «русского вторжения».