ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ КОЛОМБЫ

 

 

В начале 1862 года в протоколы общества любителей российской словесности была внесена следующая запись: «В почет­ные члены принят известный француз­ский писатель, член Французской Ака­демии Проспер Мериме — знаток и страстный любитель русского языка и литературы, провозгласивший нашего Пушкина величайшим и первым из со­временных европейских поэтов».

Избрание иностранца в члены этого общества было редким явлением. Не обошлось без курьезов. Секретарь общества М. Н. Лонгинов в замешательстве писал С. А. Соболевскому, известному литератору, другу Мериме и Пушкина: «Сегодня баллотируют Мериме. Привези в Клуб и Общество справку: как его зовут «по батюшке» (Проспер...ичь). Это нужно и для того, чтобы вставить в письмо к нему от Председателя и в дип­лом, который сейчас уже надо заказать».

Так как отца Мериме звали Леонбром, то нового почетного члена следовало, по-видимому, именовать «Леоноровичем». Впрочем, официального диплома Просперу Мериме не послали, а ограничились письмом, на которое писатель учтиво ответил председателю общества: «Я очень польщен тем, что мои, весьма несовершенные занятия историей России могли остановить вни­мание Вашего славного Общества, и я прошу Вас не отказать быть перед Обществом истолкователем чувства моей глубочай­шей благодарности за избрание»...

Мериме всю жизнь изучал русский язык. Он читал Пушкина и Гоголя в оригинале. «Пиковую даму» он перевел на француз­ский язык, а о «Мертвых душах» написал большую статью. Мериме не оставлял русской словесности до конца жизни. За год до смерти он писал:

«Это прекраснейший из всех европейских языков, не исклю­чая и греческого».

Мериме прилежно трудился над русской грамматикой и сло­варем. Он не раз писал по-русски — не очень хорошо стилисти­чески, но вполне грамотно, старательно и аккуратно. О том, как Мериме овладевал русским языком, свидетельствуют его много­численные письма.

Мериме известен как автор многих произведений, в кото­рых ярко обрисованы народные характеры. Это исторический роман «Хроника времен Карла IX», это «Театр Клары Газуль», это широко известные повести «Кармен» и «Маттео Фальконе», где сильные и простые люди как бы противопоставлены фаль­шивой буржуазной цивилизации. За этот реализм в изображе­нии народа Мериме глубоко ценили Пушкин, Жуковский, Го­голь п Герцен. Пожалуй, ни один французский писатель не имел такого числа друзей в России, как Мериме.

 

Кто была Коломба?

Мы рассказываем только об одном эпизоде из жизни Проспера Мериме: о тех отношениях между автором и его героями, которые еще недавно были скрыты завесой времени.

Любой русский читатель сто лет назад на вопрос о том, кто такой Мериме, ответил бы немедленно: