РУССКИЙ ИНДИЕЦ

 

В рукописном отделе Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранятся крошечные листки почтовой бумаги сороковых годов прошлого века, на которых крайне неразборчивым почерком русского писателя Вельтмана написано что-то про Индию. Нам при­шлось потратить много времени, пока с помощью сильной лупы удалось расши­фровать эти пострадавшие от времени

строки: «В разделе же словесности 2-ой статьей поместите «Пу­тешествие по Индии» князя Салтыкова». Письмо адресовано редактору журнала «Москвитянин» историку М. Погодину.

Появление в 1850 году полного текста «Писем об Индии» Алексея Дмитриевича Салтыкова было литературной сенсацией, хотя первые отрывки из этих писем появились в журнале «Сов­ременник» по инициативе поэта П. А. Вяземского еще в 1841 году, во время путешествия автора.

Несмотря на старинные культурные связи между Россией и Индией, русские путешественники попадали в страну к югу от Гималаев крайне редко. Английские власти смотрели на лю­бого русского человека в Индии как на потенциального шпиона. Такого же «звания» удостоился и Салтыков.

А. Д. Салтыков был примечательной личностью 40—50-х го­дов прошлого века. В течение семнадцати лет он был диплома­тической «перелетной птицей», непрерывно менял места службы: Турция, Греция, Англия, Италия, Персия. При этом он не имел склонности к дипломатии. Им овладела другая страсть — рисо­вание. В 1840 году он ушел со службы и посвятил себя изобра­зительному искусству.

С детства Салтыков увлекался Востоком. По его собственным словам, на детское воображение подействовали рисунки худож­ника Орловского, который красочно изображал Кавказ. Но еще большее впечатление на одиннадцатилетнего юношу произвело появление в 1816 году в Петербурге известного персидского посольства Фетх-Али Шаха, сопровождаемого слонами и пышно разодетой свитой.

Некий «лифляндский дворянин» Ленц, печатавший в 1878 го­ду свои воспоминания в немецкой «Петербургской газете», опи­сывает визит к Салтыкову, который занимал целый этаж в зна­менитой гостинице Демута. Хозяин был одет в широкие крас­ные панталоны и турецкие желтые туфли. На столе лежала карта Индии, на которую были нанесены сложнейшие маршруты Салтыкова по всему полуострову. Салтыков показывал гостям бесчисленное множество предметов, вывезенных из Индии, и сотни рисунков.

— Я путешественник-рисовальщик,— сказал Салтыков,— я не гожусь в гостиные, где меня спрашивают, что такое Индия. В этих словах выражено призвание Салтыкова. Он не пре­тендовал на звание мастера живописи. Он разъезжал по Индии, вглядываясь во встречные лица, рисовал карандашом, писал акварелью и пастелью. Маршрут его нелегко обозначить. Побы­вав в Бомбее, он направился морем на Цейлон, а оттуда в Юж­ную Индию, которую объездил во всех направлениях. Далее путь его лежал в Калькутту — Бенарес — Дели, затем в Лахор, оттуда в Гималаи и, наконец, на барке по реке Инд и снова в Бомбей. Через два года он объехал полуостров вторично. Пер­вое путешествие заняло два года (1841 —1843), второе — год (1845-1846).

Следует отметить, что такие длительные поездки по Индии в те времена были далеко не безопасными. Не говоря о непри­вычном климате, о солнечных ударах, о тропических лихорад­ках, о неудобствах транспорта (барки, паланкины, несомые но­сильщиками, спины слонов), период для путешествий был тре­вожным и трудным.

Железная пята английских колонизаторов топтала полуост­ров, превращая феодальные княжества в вассалов «Ост-Индской компании» и обрекая страну древнейшей цивилизации на пол­ный застой и упадок.