ВДОХНОВЕННЫЙ ЗЫГМУНТ

«Современник» обильно печатал (без подписи) международ­ные обзоры Сераковского. Интересна его статья «Взгляд на внутренние отношения Соединенных Штатов», написанная в 1857 году. С цифрами в руках автор убедительно доказывает приближение кризиса рабовладения.

Сераковский считал, что насилие неизбежно порождает отпор. Он говорил, что объявление военного положения в Поль­ше может привести только к взрыву — так предсказал он вос­стание 1863 года.

Вспомним, что русские революционные демократы в «воп­росе польском» были целиком и полностью с народными мас­сами Польши. Многие годы дружбы связывали Герцена с поль­ской революцией. Вокруг «Современника» объединялись борцы за освобождение всех народов Российской империи. Воистину дружба Чернышевского, Сераковского и Шевченко была симво­лом вечной дружбы русских, поляков и украинцев.

Кроме того, как это недавно выяснилось, Сераковский вхо­дил в состав «штатского» кружка, который собирался в Петер­бурге, на Миллионной улице, в доме, где жили польский рево­люционный демократ Падлевский и русский чиновник Борщов, революционно настроенный и знавший Сераковского с молодых лет. В составе этого кружка был и Шевченко.

Участник польского восстания 1863 года Владислав Коссовский впоследствии писал, что Шевченко «ненавидел польских панов и русских помещиков», что «дружба Шевченко с Сера­ковский позволяла догадываться о симпатии Шевченко к либе­ральной польской молодежи».

Слово «либеральный» у Коссовского означало «революцион­ный». Либералами в нашем сегодняшнем смысле слова в этом кружке были лишь такие люди, как профессора Петербургского университета Спасович и Костомаров.

В те дни никто не знал, что в «доме Радзивилл», недалеко от Зимнего дворца, собирается в высшей степени опасное для царя общество, состоящее из радикально настроенных револю­ционных деятелей — поляков, украинцев и русских. Эти люди были связаны с будущими «землевольцами» Утиным, Пантелее­вым и Слепцовым, а также с Лавровым и Герценом.

С самого начала они думали не только о судьбах Польши, но и о судьбах Украины и России. С самого начала они ковали единение родственных народов в борьбе с деспотом, которого тщательно охраняли гвардейские караулы в Зимнем дворце.

Сераковский был знатоком военно-уголовного права и ста­тистики. Несколько лет его службы офицером русского гене­рального штаба были посвящены упорной борьбе за отмену телесных наказаний в армии. Он никогда не мог забыть отвра­тительных сцен николаевской палочной муштры, виденных им в ссылке. В качестве знатока права Сераковский был даже командирован в Западную Европу.

В Лондоне он дружил с Герценом. В Италии бывал у Гари­бальди. В Париже встречался с польскими эмигрантами.

Петербургское военное начальство считало Сераковского отличным «служакой». Им и в голову не приходило, что воен­ный статистик является одним из руководителей тайной офи­церской организации, в которую входят также «много мещан и крестьян». В этой подпольной группе состояли и Валерий Врублевский, и Ярослав Домбровский — будущие участники Парижской коммуны, Кастусь Калиновский — ставший вождем белорусских повстанцев, Антон Трусов — впоследствии член русской секции Первого Интернационала и многие другие. Офи­церская организация была связана с «Землей и волей» и разра­батывала тактику будущего восстания.

Замышлялось это восстание общероссийским — оно должно было охватить Польшу, Белоруссию, Литву, Украину и При­балтику, затем перекинуться в глубь страны.

Восстание разразилось неожиданно в январе 1863 года под старинным польским лозунгом «За. вольность нашу и вашу!».