ПАРТИЗАН ЕРМОЛА

Будущий декабрист Якушкин писал: «Все распоряжения и усилия правительства были бы недостаточны, чтобы изгнать вторгшихся в Россию галлов и с ними двунадесять языцы, если бы народ по-прежнему остался в оцепенении».

Кутузов оценил действия деревенских воинов самым высо­ким образом: «С мученическою твердостью переносили они все удары, сопряженные с нашествием неприятеля, скрывали в леса свои семейства и малолетних детей, а сами, вооруженные, искали поражения в мирных жилищах своих появляющимся хищникам. Нередко самые женщины хитрым образом уловляли сих злодеев и наказывали смертью их покушения, и нередко вооруженные поселяне, присоединяясь к нашим партизанам, весьма им спо­собствовали в истреблении врага, и можно без увеличения ска­зать, что многие тысячи неприятеля истреблены крестьянами». Как же отблагодарило правительство Александра I воору­женный народ?

В Петербурге известия о выступлениях крестьян против Наполеона были встречены едва ли не враждебно. Московский военный губернатор граф Ростопчин писал министру полиции Балашову, что поселяне слишком привыкли к оружию и стали «дерзки». Единственной благодарностью царя народу была фраза в манифесте от 30 августа 1814 года: «Крестьяне, верный наш народ, да получат мзду свою от бога...» Но еще раньше, в ноябре 1812 года, Ростопчин получил срочный царский указ о «собирании ружей с поселян». Мужик с ружьем был опасен и грозен для царя и дворянства.

*

«...При селении Теплом, к которому, прибыв за два часа с отрядом, генерал-майор Паскевич нашел Киевского драгунского полка рядового (что ныне унтер-офицер) Ермолая Четвертакова, имеющего более 300 человек вооруженных мужиков, с коими он защищал ту сторону от неприятельского разорения».

Так гласит описание подвигов Четвертакова, приложенное к официальному рапорту генерала Витгенштейна фельдмаршалу Барклаю де Толли в июле 1813 года.

Паскевич вряд ли был рад встрече с Четвертаковым и, отбыв из Теплого, даже и фамилию его забыл. Ермолай же тогда рас­простился с товарищами по оружию и явился в Могилев, куда собирались солдаты, потерявшие свои полки. Там же было про­изведено расследование. Четвертаков получил звание унтер-офицера и занял свое место в строю киевских драгун. Вместе с полком он участвовал в сражении при Лейпциге и в 1814 году закончил боевой путь в Париже.

В своем рапорте Витгенштейн отмечает заслуги Четверта­кова самым кратким образом: «...1) та страна за 35 верст от Гжатской пристани не была разорена, 2) что теми вооружен­ными мужиками управлял по рассказу жителей тот Четверта­ков и, наконец, 3) все обыватели единодушно, с чувствительной благодарностью называли его спасителем той страны...»

Барклай де Толли приказал наградить храброго драгуна «знаком отличия военного ордена». На этом биография Ермолая Четвертакова обрывается. То ли он вернулся в родную Черни-говщину, то ли поселился еще где-нибудь и, потягивая трубку, рассказывал односельчанам о том, как «Бонапартию конец по­ложили». О большем крестьянин того времени не мог и мечтать.

Дореволюционные историки очень мало заботились об изу­чении биографий деревенских партизан. Только в наше время их героические подвиги стали широко известны народу. Празд­нуя полуторастолетний юбилей Отечественной войны 1812 года, мы отмечали, что народы нашей страны издревле поднимались против захватчиков единой силой — со времен Куликовской битвы до сражения за рейхстаг. Пока народ бодрствует — народ непокорим.