ВСПОМНИТЕ АНДЕРСОНВИЛЛЫ

Ежедневно в лагере появлялся верхом на лошади небольшой человек со сверлящим взглядом светлых глаз, с покатыми пле­чами и тонкой шеей. Это был некто Генри Вирц, комендант Андерсонвилля, лицо немецко-швейцарского происхождения, по слухам бывший врач. За ним двигались «служители», едва сдерживая на поводках свору рослых псов-«негроловов», спе­циально натасканных для охоты за людьми...

Современная американская полиция, оказывается, тоже весьма не оригинальна, когда атакует с собаками негритянских школьников, студентов и стариков на улицах городов южных штатов. И этим господам следовало бы начертать на рукавах форменных рубашек— «Андерсонвилль».

...Вирц приезжал в лагерь с единственной целью: запугать. «Если хоть один пленный убежит,— кричал он,— я заморю голо­дом всех!» Вслед за комендантом и «негроловами» ехали те­лежки, предназначенные для трупов. Пленные сами грузили своих умерших товарищей. Трупы сбрасывались во рвы за чер­той лагеря и засыпались землей. Иногда вместе с мертвыми хо­ронили и полуживых.

Вирц мог не беспокоиться за свой лагерь. Достаточно было пленнику высунуть голову за забор, как он получал пулю.

Некоторые отчаявшиеся заключенные, зачастую подростки лет 17—18, нарочно прыгали через забор, чтобы прекратить мучения.

За восемь месяцев в лагере умерло десять тысяч человек.

После войны оставшиеся в живых выступили свидетелями этих преступлений. Достаточно было взглянуть на них — это были не свидетели, а сами улики. Было найдено множество предсмертных писем и дневников. Генералы мятежников не отрицали существования фабрики смерти в Андерсонвилле.

И, однако, потребовалось несколько месяцев после капитуля­ции Юга для того, чтобы «андерсонвилльское дело» всплыло на поверхность. Пришедший к власти после убийства Линкольна реакционнейший президент Эндрю Джонсон делал все возмож­ное для того, чтоб спасти виновных от суда и следствия. Руко­водящих деятелей мятежа вовсе не судили. Они отделались несколькими месяцами тюремного заключения. Генералы южной армии мирно разъехались по своим плантациям. Правительство США проявило более чем «христианское милосердие» по отно­шению к матерым американским расистам и государственным преступникам.

17 июня 1865 года в журнале «Харперс Уикли» появились фотоснимки пленников лагеря в Андерсонвилле. Общественное мнение на Севере возмутилось. В конгрессе послышались го­лоса: «Повесить Вирца!»

Конечно, бывший комендант Андерсонвилля, как и его гит­леровские последователи в XX веке, был не единственным от­ветчиком за массовое истребление людей. Следовало судить не только Вирца, но и его начальников и вдохновителей. Од­нако, как и сто лет спустя, многие и многие виновники чудо­вищных расправ с невинными людьми оказались на покое в своих поместьях и приступили к писанию фальшивых мемуаров, превозносящих «дело Юга».

Но Вирца все же пришлось привлечь к суду. Эндрю Джон­сон решил удовлетворить общественное мнение хотя бы одним процессом.

В августе 1865 года в Вашингтоне начал заседать военный суд под председательством генерал-майора Лью Уоллеса. На скамье подсудимых, окруженный целой бригадой защитников, сидел хорошо известный уцелевшим узникам Андерсонвилля небольшой человек с беспокойно бегающими светлыми глаз­ками.

Генри Вирц рассчитывал на прощение. Он неустанно ссы­лался на приказы, полученные им от военных и гражданских руководителей Юга, и разыгрывал честного, пунктуального и ту­поватого служащего, слепо выполнявшего команды начальства.