«ПРЕВОСХОДНАЯ МАЛЕНЬКАЯ ВОЙНА»

«Если потребуется...» В том-то и дело, что Кубе это вовсе не требовалось! Кроме «предначертаний судьбы», означавшей для США войны и захват чужих территорий, был еще револю­ционный кубинский народ, который уже тридцать лет боролся с Испанией за свою независимость.

Еще в то время было ясно, что если бы не аппетит амери­канских компаний, то война между США и Испанией не раз­разилась бы, а кубинский народ очень скоро сбросил бы на­всегда чужеземное иго. Но это не соответствовало намерениям США.

Когда началась война, испанское владычество на Кубе было сильно расшатано ударами кубинских партизан. Существовало правительство независимой Кубы, была создана кубинская армия.

Войну на Кубе США предполагали закончить в кратчай­ший срок — за 15—20 дней. Но война затянулась на 113 дней! Полковник Ермолов, находившийся в штабе американских войск, в своем отчете замечает: «Нельзя признать, что амери­канцы выиграли эту странную войну: они ее только не про­играли».

Поход сухопутного экспедиционного корпуса США под командой воинственного, но бездарного генерала Шафтера (но оценкам полковников Жилинского и Ермолова) — это цепь оши­бок и злоключений. Армия США к моменту «победы» находи­лась почти при последнем издыхании. Ермолов сообщает о так называемом «круглом Робине». Это было письмо американских руководящих офицеров Шафтеру, где подписи, чтобы никто не понес особой ответственности, были расположены по кругу. Они писали, что армию нужно немедленно увести с Кубы, а если это не будет сделано, то погибнет «цвет американских воору­женных сил». Такое же письмо послал Шафтеру и коман­дир добровольческого отряда «Диких всадников» полковник Теодор Рузвельт, который через три года стал президентом США.

Кубинскими войсками в 1898 году командовал старый воен­ный Масимо Гомес. С самого начала войны все внутренние районы острова находились под контролем кубинцев. Пяти­десятитысячная армия восставшей Кубы несла все основные тяготы войны. Она всегда была на передовой линии огня.

Воины революционной Кубы, сражавшиеся за подлинную свободу, а не за капиталы сахарных компаний, наносили боль­шой урон испанцам.

Полковник Жилинский особо отмечает ту роль, которую сыграли повстанческие части при высадке американских войск в Сибоней и Дайкирж: «Инсургенты (повстанцы.— В. В.) ока­зали американцам чрезвычайно важную услугу: исключительно благодаря их наступлению в тыл испанского отряда американ­цам удалось без всяких потерь совершить трудную операцию высадки десанта».

Но воинственные господа из Вашингтона считали, что ку­бинские «цветные» и даже «белые» — люди низшего разряда. Американский генерал Янг объявил, что «повстанцы... спо­собны к самоуправлению не больше, чем африканские ди­кари».

Шафтер приказал удалить кубинские войска из района Сантьяго после того, как испанцы капитулировали. Кубинский генерал Гарсия протестовал, но Шафтер ответил, что «не мо­жет обсуждать политику правительства США». В чем заклю­чалась эта политика, стало понятно несколько лет спустя: именно в районе Сантьяго была построена американская воен­ная база Гуантанамо.

«Положение хода и смысла этих событий,— писал полковник Ермолов, — ясно показало, что военных успехов в настоящем смысле этого слова американцы не имели».

Еще в 1870 году высланный Наполеоном III из Франции Виктор Гюго писал, обращаясь к женщинам Кубы: «Не сомне­вайтесь: ваша героическая родина будет вознаграждена за свою скорбь, столько крови не будет пролито напрасно,— настанет день, когда прекрасная Куба, свободная и независимая, займет место среди своих благородных сестер, республик Америки.